Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович - Авторские Комментарии К 'истории Одного Города'
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Авторские комментарии к "Истории одного города"
{* Пояснения к помещаемым в "Приложении" письмам M. E. Салтыкова об
"Истории одного города" см. в т. 18 наст. изд. - Ред.}
ПИСЬМО M. E. САЛТЫКОВА В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА "ВЕСТНИК ЕВРОПЫ"
Хотя и не в обычае, чтоб беллетристы вступали в объяснения с своими
критиками, но я решаюсь отступить от этого правила, потому что в настоящем
случае речь идет не о художественности выполнения, а исключительно о
правильности или неправильности тех отношений к жизненным явлениям, которые
усмотрены автором напечатанной в "Вестнике Европы" (апрель, 1871) рецензии в
недавно изданном мною сочинении "История одного города".
Я отдаю полную справедливость г. Б-ову: рецензия его написана
обдуманно, и намерения ее совершенно для меня ясны. Но и за всем тем мне
кажется, что в основании его труда лежит несколько очень существенных
недоразумений и что он приписал мне такие намерения, которых я никогда не
имел. Очень возможное дело, что это произошло вследствие неясности самого
сочинения моего, но и в таком случае мое объяснение не может счесться
бесполезным, так как критике, намеревающейся выказать несостоятельность
автора на почве миросозерцания, все-таки нелишнее знать, в чем это
миросозерцание заключается.
Прежде всего, г. рецензент совершенно неправильно приписывает мне
намерение написать "историческую сатиру", и этот неправильный взгляд на цели
моего сочинения вовлекает его в целый ряд замечаний и выводов, которые
нимало до меня не относятся. Так, например, он обличает меня в недостаточном
знакомстве с русской историей, обязывает меня хронологией, упрекает в том,
что я многое пропустил, не упомянул ни о барах-волтерьянцах, ни о сенате, в
котором не нашлось географической карты России, ни о Пугачеве, ни о других
явлениях, твердое перечисление которых делает честь рецензенту, но в то же
время не представляет и особенной трудности, при содействии изданий гг.
Бартенева и Семевского. К сожалению, издавая "Историю одного города", я
совсем не имел в виду исторической сатиры, а потому не видел даже надобности
воспользоваться _всеми_ фактами, опубликованными гг. Бартеневым и Семевским.
Очень может быть, что я напишу и другой том этой "Истории", но не ручаюсь,
что и тогда будет исчерпано все содержание "Русского архива" и "Русской
старины". Не "историческую", а совершенно обыкновенную сатиру имел я в виду,
сатиру, направленную против тех характеристических черт русской жизни,
которые делают ее не вполне удобною. Черты эти суть: благодушие, доведенное
до рыхлости, ширина размаха, выражающаяся с одной стороны в непрерывном
мордобитии, с другой - в стрельбе из пушек по воробьям, легкомыслие,
доведенное до способности не краснея лгать самым бессовестным образом. В
практическом применении эти свойства производят результаты, по моему мнению,
весьма дурные, а именно: необеспеченность жизни, произвол,
непредусмотрительность, недостаток веры в будущее и т. п. Хотя же я знаю
подлинно, что существуют и другие черты, но так как меня специально занимает
вопрос, отчего происходят жизненные неудобства, то я и занимаюсь только теми
явлениями, которые служат к разъяснению этого вопроса. Явления эти
существовали не только в XVIII веке, но существуют и теперь, и вот
единственная причина, почему я нашел возможным привлечь XVIII век. Если б
этого не было, если б господство упомянутых выше явлений кончилось с XVIII
веком, то я положительно освободил бы себя от труда по
